Еще одна поездка в Вашингтон, округ Колумбия

Она спит: головой прислонилась к окну с правой стороны, ее губы сжаты и немного вытянуты вперед, словно в поцелуе – легком, нежном поцелуе, например, поцелуе на ночь. Руки скрещены, правая рука расслабленно лежит поверх левой; время от времени она слегка шевелит безымянным пальцем во сне. Бледно-розовые ногти.

            Ее руки лежат на темно-коричневой холщовой сумке, которую она держит на коленях; ручки сумки надеты на руки и находятся ближе к запястьям.

Она одета в бледно-черные джинсы и черную куртку угольного цвета с каким-то матовым оттенком. Вокруг шеи шерстяной шарф. Я-то понимаю почему – сегодня особенно холодный день. Все улицы покрыты снегом, и сильный ветер сдувает все на своем пути, например, зонты и шляпы. Ее длинные прямые волосы спускаются по плечам и падают на небольшую грудь и потом на блузку.

Она просыпается только чтобы убедиться, что еще не доехала до места, и потом опять закрывает глаза, чтобы погрузиться в свой собственный мир.

У нее белая кожа, но не как у блондинок – довольно бледная. Можно сказать, что она азиатка, возможно, японка. Её глаза, брови, круглый нос подтверждают мою догадку. Я бы сказал, что она молода. Небольшие прыщики на лице и гладкая кожа выдают ее возраст. Куда она едет, куда-нибудь далеко?

Она вошла в метро восемь остановок назад, на станции Лендовер. Я зашел на остановку раньше – в Нью-Кэрролтоне, на первой станции оранжевой ветки. Она тихо прошла рядом со мной, почти без звука, словно летя по воздуху. Именно в тот момент я обратил внимание на ее парусиновые туфли и подумал, что она замерзнет на улице при таком холоде.

            Она села на другой стороне вагона, напротив моего места, не спеша, как утренняя туча, опускающаяся на гору.

Она никуда особенно не смотрит, если иметь в виду куда-то конкретно, а не сквозь окно, за которым видны только стены тоннеля.

Я схожу в Росслине, через три или четыре станции после следующей – так мне сказал пассажир, спросивший меня, куда я еду, когда я потерянно смотрел на карту и думал как добраться из Росслина в аэропорт.

Она сидит почти неподвижно, закрывает глаза и уносится в известный только ей одной неспешный мир, погружаясь в который она невольно затягивает и меня, заставляя просто наблюдать за ней. Тихий мир, спокойный, чистый – мир студентки. Вот как я представляю его, смотря на ее опускающиеся ресницы, когда она закрывает глаза.

Большинство пассажиров сходит на Фаррагат Уэст. Многие из них – чернокожие и в отличие от других, которых я встречал в других местах, эти не кажутся слишком резкими или грубыми, напротив, выглядят мягкими и спокойными. Возможно, холодная зима повлияла на них.

            Она просыпается от шума, но только для того, чтобы приоткрыть глаза, посмотреть наружу, увидеть название станции, поправить сумку и продолжить спать.

Сидя на своем месте, я представляю, как она изучает литературу в университете, и у нее есть парень – американец – как это обычно бывает с девушками из Азии, приезжающими в Штаты. Я не знаю почему, но я представляю их вдвоем, как они, держась за руки, переходят улицу перед библиотекой и смеются.

Кажется, мне выходить на следующей станции. Я готовлю рюкзак и багаж, чтобы подняться и пройти к двери между несколькими пассажирами. Фогги Боттом. Нет, не моя.

Она просыпается, словно кто-то слегка коснулся ее плеча и тихо сказал на ухо: «Мы уже приехали». Она поправляет куртку, проводит рукой по волосам, берет сумку и, склонив голову, просит разрешения пройти у девушки, сидящей рядом с ней; она идет прямо к двери и исчезает, проходя в толпе людей и унося с собой тот мир, который я для нее придумал.

Да, следующая остановка – Росслин.

Хосе Ф. Виверос

Comentarios

Entradas populares